Неточные совпадения
Тут должен был он
остаться и ходить ежедневно
в классы городского
училища.
Выли и «вечные ляпинцы». Были три художника — Л., Б. и X., которые по десять — пятнадцать лет жили
в «Ляпинке» и
оставались в ней долгое время уже по выходе из
училища. Обжились тут, обленились. Существовали разными способами: писали картинки для Сухаревки, малярничали, когда трезвые… Ляпины это знали, но не гнали: пускай живут, а то пропадут на Хитровке.
На выставках экспонировались летние ученические работы. Весной, по окончании занятий
в Училище живописи, ученики разъезжались кто куда и писали этюды и картины для этой выставки.
Оставались в Москве только те, кому уж окончательно некуда было деваться. Они ходили на этюды по окрестностям Москвы, давали уроки рисования, нанимались по церквам расписывать стены.
Вы уже должны знать от Павла Сергеевича [Бобрищева-Пушкина], что «L'oncle Tome» [«Хижина дяди Тома» (роман Бичер-Стоу).] уехал с Якушкиным
в Иркутск. — Якушкин
в последнем письме просит чтобы я ему переслал Милютина [Имеется
в виду «История войны 1799 г.» Д.А.Милютина, опубликованный
в 1852–1853 гг. известный труд об итальянском походе А.
В. Суворова, премированный Академией наук.] и отчеты по
училищам, которые у вас
остались. Пожалуйста, доставьте мне все это; я найду возможность перебросить
в Иркутск.
Он уже знал теперь твердо, что не
останется служить
в армии и непременно уйдет
в запас, как только минуют три обязательных года, которые ему надлежало отбыть за образование
в военном
училище.
Соскучившись развлекаться изучением города, он почти каждый день обедал у Годневых и
оставался обыкновенно там до поздней ночи, как
в единственном уголку, где радушно его приняли и где все-таки он видел человечески развитых людей; а может быть, к тому стала привлекать его и другая, более существенная причина; но во всяком случае, проводя таким образом вечера, молодой человек отдал приличное внимание и службе; каждое утро он проводил
в училище, где, как выражался математик Лебедев, успел уж показать когти: первым его распоряжением было — уволить Терку, и на место его был нанят молодцеватый вахмистр.
— Вы смотрите на это глазами вашего услужливого воображения, а я сужу об этом на основании моей пятидесятилетней опытности. Положим, что вы женитесь на той девице, о которой мы сейчас говорили. Она прекраснейшая девушка, и из нее, вероятно, выйдет превосходная жена, которая вас будет любить, сочувствовать всем вашим интересам; но вы не забывайте, что должны заниматься литературой, и тут сейчас же возникнет вопрос: где вы будете жить; здесь ли,
оставаясь смотрителем
училища, или переедете
в столицу?
Только спустя несколько минут он сообразил, что иные, не выдержавши выпускных испытаний,
остались в старшем классе на второй год; другие были забракованы, признанные по состоянию здоровья негодными к несению военной службы; следующие пошли: кто побогаче —
в Николаевское кавалерийское
училище; кто имел родню
в Петербурге —
в пехотные петербургские
училища; первые ученики, сильные по математике, избрали привилегированные карьеры инженеров или артиллеристов; здесь необходимы были и протекция и строгий дополнительный экзамен.
В училище весь день у юнкеров был сплошь туго загроможден учением и воинскими обязанностями. Свободными для души и для тела
оставались лишь два часа
в сутки: от обеда до вечерних занятий,
в течение которых юнкер мог передвигаться, куда хочет, и делать, что хочет во внутренних пределах большого белого дома на Знаменской.
Кроме того, он немало удивил всех тем, что совсем не нанял себе квартиры, а пристал
в училище, да так там и
остался: обед ему варил сторож, а спал он
в классе на столах.
Он и это свое горе снес мужественно, без слез и без жалоб, но только после этого уже не захотел
оставаться на своем месте
в училище, а забрал свои толстые книги, из которых, по словам Патрикея, «все из одной
в другую списывал», и ушел из города.
Барон приостался на некоторое время
в училище и стал что-то такое довольно длинно приказывать смотрителю здания, махая при этом беспрестанно своей шляпой с плюмажем: все эти приказания он затеял, кажется, для того, чтобы подолее
оставаться в своем нарядном мундире.
С ним произошел такого рода случай: он уехал из дому с невыносимой жалостью к жене. «Я отнял у этой женщины все, все и не дал ей взамен ничего, даже двух часов
в день ее рождения!» — говорил он сам себе. С этим чувством пришел он
в Роше-де-Канкаль, куда каждодневно приходила из
училища и Елена и где обыкновенно они обедали и
оставались затем целый день. По своей подвижной натуре князь не удержался и рассказал Елене свою сцену с женой. Та выслушала его весьма внимательно.
Помолившись за раннею обедней и напившись чаю у Виктора, друзья шли
в свое инженерное
училище,
в офицерские классы, где
оставались положенное время, а потом уходили домой, скромно трапезовали и все остальное время дня проводили за учебными занятиями, а покончив с ними, читали богословские и религиозные книги, опять-таки отдавая перед многими из них предпочтение сочинениям митрополита Михаила.
В лице Гаврилы явился тот «хороший человек», с которым Мухоедов отводил душу
в минуту жизни трудную, на столе стоял микроскоп, с которым он работал, грудой были навалены немецкие руководства, которые Мухоедов выписывал на последние гроши, и вот
в этой обстановке Мухоедов день за днем отсиживается от какого-то Слава-богу и даже не мечтает изменять своей обстановки, потому что пред его воображением сейчас же проносится неизбежная тень директора реального
училища, Ваньки Белоносова, катающегося на рысаках, этих врачей, сбивающих круглые капитальцы, и той суеты-сует, от которой Мухоедов отказался, предпочитая
оставаться неисправимым идеалистом.
Монархиня основала также и для мещанского состояния
училище, которого питомцы приготовляются быть хорошими, добронравными хозяйками, искусными
в рукодельях и на всю жизнь
остаются под особенною защитою Опекунского Совета [Нередко самые лучшие учреждения, уже не будучи одушевляемы деятельным надзиранием первого творца их, мало-помалу теряют всю пользу; но Сиротский Дом и Воскресенское
Училище девиц имели счастие найти новую Покровительницу
в Ее Величестве Вдовствующей Императрице, Марии Федоровне, Которая оживляет их Своим попечением.].
В таковых батенькиных словах заключалась хитрость. Им самим не хотелось, чтобы мы, после давишнего, ходили
в школу; но желая перед паном Кнышевским удержать свой «гонор», что якобы они об этой истории много думают — это бы унизило их — и потому сказали, что нам нечему у него учиться. Дабы же мы не были
в праздности и не
оставались без ученья, то они поехали
в город и
в училище испросили себе"на кондиции"некоего Игнатия Галушкинского, славимого за свою ученость и за способность передавать ее другим.
Одно доброе последствие, которое
осталось в нем от
училища, это была страсть к чтению.
Шписс и
в мазурке
оставался все таким же усердно преданным чиновником особых поручений, а прелестный Анатоль выделывал свои па с тою небрежною самоуверенностью и
в том характере, которым всегда почти отличаются
в мазурке питомцы
училища Правоведения.
Долго
оставался в Дерпте и целый отряд корпуса топографов, с
училищем; была русская пробирная палатка, русская почта, разные другие присутственные места; много колониальных лавок, содержимых нашими ярославцами; а на базар приезжали постоянно русские староверы, беспоповцы из деревни Черной.
Вечер
в Театральном
училище — во всей моей долгой драматической карьере —
останется единственным. Больше, даже и
в слабой степени, он нигде не повторялся.
У Балакирева я
в первый раз увидал и Мусоргского. Их тогда было два брата: один носил еще форму гвардейского офицера, а другой, автор"Бориса Годунова", только что надел штатское платье, не
оставшись долее
в полку, куда вышел, если не ошибаюсь, из
училища гвардейских подпрапорщиков.
— Но, к счастью, она упала возле и только слегка зацепила этот бок… Содрала, знаете, с этого бока сюртук, сорочку и кожу… Сила страшная. Потом я был без чувств. Меня вытащили и отправили
в больницу. Лечился я четыре месяца, и доктора сказали, что у меня будет чахотка. Я теперь всегда кашляю, грудь болит и страшное психологическое расстройство… Когда я
остаюсь один
в комнате, мне бывает очень страшно. Конечно, при таком здоровье уже нельзя быть штегером. Пришлось бросить горное
училище…